Георгий Почепцов: «Что касается правды или неправды, то мир все больше смещается в нишу, в которой правдой является „моя“ точка зрения, а неправдой — „чужая“»

. Не секрет, что российские агрессоры вкладывают в информационную войну средства, почти сопоставимые с затратами на содержание своих оккупационных войск. Сейчас многие западные страны стали отключать российские каналы, наконец-то увидев в них не источник информации, не объективную журналистику, а ядовитую пропаганду «русского мира», отравляющую ненавистью и человеконенавистническими идеями весь мир.

Одно «окончательное решение украинского вопроса» чего стоит с горами трупов мирных украинцев, что оставляют за собой «освободители». Как различать информполитику от информвойны на ранних этапах, когда пропагандистам еще удается скрываться под маской журналистов и избегать истеричных призывов разрушить «до основанья» сначала соседние государства, а там покончить и с остальным миром? Об этом и не только говорим с известным специалистом в области коммуникации и информационных войн, доктором филологических наук, профессором Георгием Почепцовым.

— Георгий Георгиевич, информвойна и информполитика: в чем принципиальная разница и может ли быть сама проводимая государством информполитика по сути информвойной?

— Информвойна ведется всегда, только она так не называется. В случае реального конфликта просто снимаются многие ограничения и ничего заранее припасенного плохого не откладывается на завтра — все идет сразу в ход. Мы четко ощущаем разницу в агрессивном и мирном контекстах. В случае мира все можно отложить, условно говоря, на завтра. В то же время все не так в агрессивной информационной среде, здесь возникают серьезные последствия, которые могут проявиться сразу же.

Тем более информационная война является самым дешевым видом войны. И когда снимаются ограничения, она буквально «расцветает». Информполитика может быть, условно говоря, «скучной», ее воздействие может даже не замечаться, а от информвойны отвернуться уже невозможно. Число ее «зрителей» резко возрастает, постепенно захватывая весь мир. И всем приходится делать выбор: за кого он.

— Когда, на ваш взгляд, проявились первые отчетливые признаки (как холодной, так и горячей фазы) информвойны России против Украины? А когда против США и остального западного мира?

— Все страны могут быть одновременно агрессивными и нет в своей информационной политике. В случае войны происходит бурное нарастание негатива. И оно не является случайным, а скорее целенаправленным. Возникают цели за пределами простого информирования. Россия никогда не смотрела на Украину как на равного.

Это всегда был отстающий «младший брат». В случае же войны сразу возникло разделение на «плохое» руководство Украины и «обманутый» народ. В целом информационное пространство перестает быть случайным и становится системным. Здесь есть «враги» и «друзья». В развитии реального конфликта маленькие «враги» моментально становятся большими. США всегда были врагом с точки зрения России. Но это такой странный враг, на которого все время хочется равняться, поскольку он сильнее и богаче.

— Как вы оцениваете нынешний градус информвойны России против Украины и ее союзников? Срабатывают ли ее старые приемы в этой сфере и что это за приемы? Какие ноу-хау задействует она сейчас (как технологические, так и содержательно-смысловые)?

— Здесь идет больше работа на внешнюю аудиторию, поскольку Украина не читает и не смотрит российские медиа в массовых масштабах. И Украина, и Россия скорее «взывают» к миру, доказывая правоту своей точки зрения. В критических точках возникает жесткое управление ситуацией. Это болезненная ситуация, предметом которой всегда является гражданское население: старики, женщины и дети на войне. Гибель солдат в войне нормальна, гибель гражданских ощущает весь мир. В каждой войне со времен первой мировой кадры такого типа становились базой информационной атаки на врага. И они остаются потом в истории больше, чем сражения. Это можно понять: они индивидуальны, а сражения — массовы. Солдаты ассоциируются со смертью на войне, старики, женщины, дети — нет.

— Вы говорите, что и Россия, и Украина взывают к миру, но ведь именно Россия напала на Украину, массово убивая наших граждан, стирая с лица земли города. В ее устах взывание к миру звучит скорее как «мир — это война», «свобода — это рабство» и т. д. А насколько вообще этот оруэлловский «новояз» может быть эффективным как в современной информвойне, так и в коммуникациях с современным миром вообще?

— Эффективно все, в чем не хочет разбираться до конца читатель-зритель. И это касается всех стран мира. Новые формулировки старых истин работают как новые эффективные истины. Число новостей, которые получает современный человек, бесконечно. Все это будет эффективным в данную секунду, тогда как раньше оно могло звучать месяцами. Завтрашний день принесет рассказы о новых экстраординарных событиях. Человеческие мозги проигрывают технологиям создания новостей.

— Есть такое выражение: сила — в правде. Насколько оно уместно, когда речь идет об информвойнах или все же там, где правда, — шансов на победу значительно больше?

— Все это в первую очередь эмоциональное воздействие на аудиторию. Сильные эмоции резко заглушают нашу рациональность. И именно на такой волне подспудно запускаются и другие информационные удары. Что касается правды или неправды, то мир все больше смещается в нишу, в которой правдой является «моя» точка зрения, а неправдой — «чужая». Возник даже новый термин для этого понимания — постправда. То есть сама правда перестала быть такой четкой, как раньше.

— Информвойна в контексте российско-украинской войны: можно ли найти исторические аналогии?

— Любая война такая. Еще во времена Чингисхана перед осадой города войсками, например, запускались слухи, что сделают с жителями этого города, если он не сдастся. Страх является очень сильной эмоцией, он всегда есть и будет опорой в войне. И, конечно, холодная война была именно таким полномасштабным столкновением, когда не только новости, но и литература и кино, наука и учебники, — все они были частью информвойны. Кстати, идеология, как и религия, тоже ненавидит своих конкурентов настолько, что готова их уничтожить.

— Украина в информвойне: какие наши сильные стороны и над чем еще стоит поработать?

— У нас нет системного представления о структуре массового сознания, своего или чужого. По этой причине нет и внятной целенаправленной работы: что надо менять, а что усиливать в массовом сознании. Для воздействия надо знать точнее, на что ты воздействуешь и у кого. Условно говоря, нужна карта «мозгов». Должна быть также большая дифференциация в воздействии на каждую из стран. Мир ведь разный. И у каждой страны свои представления даже о добре и зле.

— Мир в контексте информвойны: какие приобретения или потери ожидают Россию (имидж государства, отношение к россиянам, перспективы международной политики этой страны и т. д.)?

— Агрессивность является тяжелой характеристикой для страны на международной арене. Сейчас эта характеристика уже прочно закрепилась за Россией, и вся борьба «против» будет отталкиваться именно от этого. Страну начинают выталкивать из списка цивилизованных, вводя бесконечное число ограничений. Они будут все больше и больше отвлекать мозги от войны и пытаться перенацелить внимание на какой-то другой объект. Каким он будет — скоро увидим!